Хорошо там, где нас нет? История из жизни. Часть 1

У меня есть подруга, ангелочек Вика. Замуж она вышла «в Крым», конкретно — в Симферополь, потому что там тепло, рядом море и еще по любви. Любовью оказался студент медицинского вуза Боря.

Надо сказать, что врачом Борис был от бога, он работал гинекологом в областной больнице, и женщины очередь занимали за неделю или с 6 утра, кому как повезет. Боря никогда «не брал», разве что натурой: курка, млеко, яйки — что из области можно было получить в 90-х? И то не до того, как сделает осмотр и выпишет направления и рецепты, а после. И брал только потому, что иначе пациенты бы обиделись. К нему за месяц записывались.

Мы с Галкиными долгое время дружили, подкидывали друг другу детей: они мне сына, я им — оставленную на мое попечение племянницу, когда ее родителям надо было куда-то отлучиться. И нам казалось, что из Илюши и Светки, лежащих параллельно на одном диване (тогда еще пеленали столбиками), выйдет хорошая пара, и мы с Галкиными породнимся.

И вдруг вся Борина родня в 90-х засобиралась в Израиль, а Боря не захотел. Тут он был классным и известным врачом. А там? Переучиваться, сдавать экзамены? Он ни одного языка, кроме русского, не знал, и ему очень не хотелось терять квалификацию. Инициатором отъезда моих друзей, как ни странно, стал не еврей Боря, а вологжанка Вика. Или как будет правильно? В общем, Вика была родом из Вологды, «где-где-где резной палисад», как пелось в некогда популярной песне.

Так вот, Вика из Во-ло-гды, вся такая из себя славянская красавица, первая решила, что надо рвать когти. Хотя ее жизнь и в Симферополе была не обременительной: вязала и одновременно работала диспетчером на телефоне, не выходя из дому. Домом особенно не занималась, уборка была не ее стихией, а на обед в семье был куриный бульончик. Просто и без изысков. Муж и готовил, и убирал, не говоря уж о том, что именно он, Боря, обеспечивал семью.

Но ангелочек умел показывать и скрытые от посторонних глаз стороны характера, после чего в доме недосчитывались половины подаренных на свадьбу сервизов. И через полгода они уже паковали чемоданы.

На новом месте Боря заработал сильный стресс и впал в депрессию. Впрочем, как и многие на первых порах за рубежом. Боря начал сначала раздражаться по пустякам, потом ныть, потом замолчал и в классической позе улегся ничком на диван.

А вот домашняя Вика нашла себе целых два места для заработка. Первое — в одной семье (не у наших репатриантов) она дважды в неделю убирала дом, чего раньше и в своей квартире не делала. Платили почасово, хозяева рассчитывали, что уборщица будет проводить за работой три часа. А Вика справлялась за полтора. Там, где регулярно убирают и нет детей, через два дня нечего и делать, провела тряпочкой — вот час и пролетел. А остальное время, пока она дожидалась возвращения хозяев, Вика просто читала детективы. Кстати, работодатели держали небольшой обувной магазинчик, и параллельно с зарплатой Вика еще периодически получала бонусы в виде пар обуви себе, мужу и сыну.

Вторая ее работа была чтицей. Ее наняли читать книги на русском одной нашей бабушке, в смысле, старой женщине из алии. Та была лежачей, и за ней была закреплена социальный работник, которая делала все, что надо по уходу за подопечной, и готовила для нее, но читать вслух книги в ее обязанности не входило. Так что взрослые работающие дети платили Вике, чтобы бабушка в ожидании их прихода не нудилась.

Так продолжалось несколько месяцев. В конце концов Боря, его теперь звали Барух, поднялся с дивана и нашел себе работу, причем совершенно неожиданную — помощником повара в китайском ресторанчике. Он всегда любил поесть и еще в Симферополе хорошо готовил, ведь ангелочек Вика не сильно заморачивалась кухней.

Боря стал расти, в смысле профессионализма и вширь, и через полгода шеф доверил ему приготовление простых блюд, а потом сложных. И стал Боря плотным и красивым, а еще — очень уважаемым в своем ресторане. Вика дома готовила только себе и сыну. Так что, когда Борис, наконец, сдал тест на профпригодность в качестве военного врача, хозяин ресторана чуть не плакал.

Его взяли армейским доктором, кажется, это называется «караг», никто не смеялся над его неважным ивритом. А быть военным врачом в Израиле круто — и зарплата, и униформа, и армейские ланчи с обедами, тем более что Боря часто работал в полевых условиях, а домой возвращался на Шабат. Так что Вике опять не пришлось готовить на троих.

За это время она познакомилась со многими прибывшими из разных экс-республик бывшего Советского Союза репатриантками и начала их консультировать по применению косметики, просто так, без коммерческой цели. У нее самой всегда была изумительная кожа и чудные волосы. Она часто комбинировала кремы и тоники, а потом стала даже делать их сама из крымских трав и цветов. Получалась настоящая натуральная косметика, которая у нас стала популярной только в начале этого века.

И кто-то из приятельниц посоветовал Вике открыть в Кфар-Сава, центральном округе Израиля, свой салон. Идея ее вдохновила, она прошла кратковременные курсы по косметологии, арендовала помещение, и наши клиентки со временем стали записываться к ней за несколько дней вперед. Особенно им нравилось, что в руках у Вики можно было расслабиться и поговорить с умной женщиной на родном языке, да и аура у нее была хорошая. А потом и коренные израильтянки подтянулись.

Казалось, наладилась идеальная жизнь. И вдруг гром среди ясного неба: выросший Илюша, он же Эллингу, в студенческом израильском лагере встретил девушку и привел ее в дом — папа, мама, я женюсь. Вот тут и возникла проблема.

Проблема была в том, что Илья выбрал в жены американку, коренную, да еще с ирландскими корнями. Я уже не знаю, как она запала на еврея, но Илюша действительно был хорош. А ее родня ирландцы — католики. В общем, невеста оставаться в Израиле не собиралась, она училась в Пенсильвании, там же жила и ее семья. Папа — полукрупный бизнесмен, мама тоже кто-то.

Пришлось Илье ехать за невестой. Понятно, что будущие тесть с тещей не сильно обрадовались. Но когда молодая пара сняла жилье и через год решила пожениться, они не стали препятствовать. Попросили только не называть будущего зятя Элиягу, так как в Штатах Эли — женское имя. Так Илья стал Эдуардом, или просто Эдди.

Но мистер и миссис О’Коннел настояли, что свадьба будет проведена по христианским законам, и никак иначе. Илья-Эдди евреем себя чувствовал только наполовину, по отцу, и даже по еврейским законам чистым евреем не считался, так что все было в ажуре. Отгрохали большую католическую свадьбу, на которой отсутствовали только родители жениха. Илья пообещал своим родителям устроить отдельное празднование в Израиле, чтобы те могли пригласить всю свою родню и знакомых.

Продолжение следует…