Как поступить в театральный вуз?

Как и другие факультеты «нормальных» вузов, театральный вуз перед поступлением устраивает для своих абитуриентов консультации. Происходит это, как водится, в начале лета. Эти консультации играют двойную роль: с одной стороны, на них молодежь узнает, что лучше готовить для поступления в ВУЗ. С другой — четко говорят, стоит ли вообще человеку учиться на актера.

…Оказалось, что я тысячу раз проходил мимо этого невысокого здания. Даже не подозревая, что в нем учатся актеры. В холле я прочитал информацию для поступающих. Оказывается, первая консультация должна была начаться через неделю. И уже к ней абитуриентам неплохо было бы выучить некоторое количество поэзии и прозы. Махнув на это дело рукой (мне ли, журналисту, не знать поэзии и прозы!), я пришел через неделю, ничего не прочитав. И очень напрасно, как выяснилось позднее.

Основную массу абитуриентов составили девушки. Соотношение было примерно таким: на 20 девочек было 5 мальчиков. Преподаватель сразу же «успокоил» дам, сказав, что конкурс у девочек будет жестче. Правда, оговорился: «Талантливых, безусловно, возьмем».

Нам объяснили, какие документы необходимы для поступления, и на этом бюрократическая часть закончилась. Далее шла уже собственно та лирика, ради которой большинство сидящих в классе молодых людей сюда и пришло.

Преподаватель рассказал, что главное — это выбрать то произведение, которое цепляет именно тебя, трогает до слез, заставляет колотиться сердце. Вовсе не обязательно оригинальничать, учить японские хайку и отыскивать произведения аргентинских писателей. Можно прочитать уже, казалось бы, затертое стихотворение Пушкина так, что даже самые матерые члены экзаменационной комиссии растрогаются.

Вечер самодеятельных чтецов

Недолго думая, преподаватель сразу решил перейти к практике и предложил нам прочитать уже подготовленные произведения. Это предложение вызвало некоторый ступор в наших рядах. Так хорошо было сидеть и слушать, как приятно и четко артист-преподаватель рассказывает о нашем светлом будущем. И как сложно было выйти перед всеми и выступить.

Но опять же (слава им за прилежание!) нас выручили девочки. Они, естественно, выучили целую кучу стихов и прозы. И не замедлили выйти на «сцену». Учитель несколько раз прерывал выступающую девочку, заставлял ее читать разные стихотворения. Стремясь, видимо, добиться нужного результата. Иногда он прерывал чтение вообще и задавал вопросы по смыслу. И добился-таки своего. Девочка раскрылась на детском стихе. Так он ей пришелся впору, что даже мы своим неопытным глазом поняли — это ее.

«Вот, — обратился к нам наш „сэнсей“, видели?» Видеть-то мы видели, а вот вспомнить такое же количество стихов не могли. Пока выступали другие, я судорожно вспоминал: «Я вас любил»? «Анчар»? Помню только название. Перебрав в уме с десяток стихотворений, я решил, что мне лучше пока помолчать. А дома получше подготовиться к следующей консультации.

Кстати, среди выступавших было некоторое количество молодых людей с дефектами речи. Кто-то мило картавил, кто-то слегка шепелявил. Что самое интересное, они читали стихи лучше многих, лучше чувствовали, больше было выражения. Но преподаватель был безжалостен. Он говорил: «Все прекрасно, но постарайся исправить дефект». Он даже советовал некоторым абитуриентам фонетические упражнения для исправления речи. В этот момент всем становилось нестерпимо жалко этих молодых людей. Да и самим преподавателям тоже. Но что поделаешь, театр предъявляет свои требования.

Хочется добавить, что история театра знает немало примеров, когда люди с подобными проблемами всё же поступали на театральный факультет и добивались великолепных результатов. Главное — не сдаваться.

Театр — не место для идеологии и клоунады!

Там же было два эпизода, которые показались мне интересными. Уже на второй консультации, когда мы все более или менее притерлись и привыкли друг к другу. На импровизированную сцену вышла девочка и прочитала стихи Маяковского про «серпастый, молоткастый». И так прочитала, с таким выражением и экспрессией, что у меня мурашки побежали по телу, захотелось тут же вскочить и сражаться за Советский Союз.

Но нашему суровому учителю это почему-то не понравилось. Он высказался в том смысле, что страны такой уже нет и что стихи эти уже не актуальны. Захотелось возразить: ведь неактуален и «Вишневый сад», и «Бесприданница», и многое другое. Однако их почему-то до сих пор ставят. Чем Маяковский-то провинился? Хотя, возможно, преподаватель отклонил эти стихи именно из-за их идеологической направленности?

Второй эпизод был таким: на сцену вышел мальчик ярко выраженной кавказской наружности и стал читать басню Крылова. И так смешно он ее читал, что можно было просто ухохотаться. У него было на редкость выразительное лицо, кустистые брови. Он был то ягненком, то волком, а голос менялся в зависимости от исполняемой роли. Но и тут преподаватель остался недоволен. Он сказал, что молодого человека, по всей вероятности, кто-то готовил, и готовил неправильно. Что театральный вуз — это не эстрадное училище. Куда лучше всего и направиться молодому человеку. Ну что ж, Хазанова тоже не принимали ни в одном из театральных вузов…

Всё-таки вспомнил несколько стихов и я. Прочитал свой любимый отрывок из «Мцыри», потом еще несколько произведений. Меня также прерывали, заставляли читать другое, задавали вопросы. По-моему, мною остались довольны. Но вопрос, который был задан потом, поверг меня в смятение. «Сколько тебе лет, золотце?» — спросил меня преподаватель. Видно, заметил, что щетина у меня явно последембельского периода. Я честно признался, что мне 28 лет. «Смотри, — напутствовал меня учитель, — хорошо подумай. Придется всего себя отдавать. А с деньгами у нас не всегда хорошо».

…После этого «поступления» я остался журналистом, а актеры остались актерами. Хотя кто знает, какая из профессий требует наибольшего вживания в роль?