Почему «Третий не прикуривает!»? Еще один повод бросить курить

Обычно курильщики, как и прочие люди, объединенные некоей страстью, сбиваются в группы. В определенном месте, в определенное время. Возьмем, к примеру, этакие мини-резервации для дымящих в аэропортах, где в крохотную комнату, усеянную окурками, набивается большое количество людей, курящих табак.

В поездах резервация для курящих — тамбур в хвосте вагона. В здании театра курильщики прессуются в туалете или в комнате для курения в антракте. И везде одна и та же ситуация: прикурил один, дал прикурить другому, и вот лезет со своей цигаркой третий. «Третий не прикуривает!» — говорим мы, выключаем пламя зажигалки и передаем ее из рук в руки тому самому третьему. «Прикуривай, приятель, сам!»

Мы подчас и грубее выражаем свое нежелание иметь нечто общее с этим третьим, как будто от него исходят некие флюиды опасности. Как будто этот третий — лишний (чего не бывает при распитии бутылки водки). Как будто он — опасный переносчик заболевания. Как будто он — прокаженный. Что самое интересное, в этих опасениях есть рациональное зерно.

Для того чтобы понять, почему считается плохой приметой прикуривать третьим самому или давать прикурить третьему, следует взрезать недалекий пласт истории и присмотреться к событиям англо-бурской войны, к временам применения штуцерных ружей при обороне Севастополя. Больше всего от несоблюдения правила «третий не прикуривает» пострадали офицеры армии Англии в войне с бурами.

Кто такие эти самые буры? Это переселенцы из Нидерландов (в основном), которые начали осваивать Южную Африку еще в 17 веке. Сюда же ссылали и всякого рода преступников. Итак, голландцы недолго думали, что им делать, глядя на черных аборигенов Южной Африки. Кушать и жить хочется везде, и Южная Африка не исключение. Хорошие земли есть? Есть. Работники есть? Есть. Ну и что, что чернокожие. Зато — работяги. А солнышко светит круглый год. Опять же, океан рядом. И вот голландцы покоряют местных туземцев, делают из них рабов, а сами становятся фермерами. То есть буры, говоря современным языком, просто-напросто «обурели» и захватили все и вся в Южной Африке.

Жили себе буры на своих фермах, размножались, прибывали все новые поселенцы. И вот однажды Англии потребовался форпост в Южной Африке для контроля над путем товарооборота с Индией. А морской путь из Старого Света в Индию шел в те времена через юг Африки. Вот почему и приглянулись Англии бурские территории.

Англичане стали теснить буров, внедрять свою власть, заставляли учить английский язык как основной, присылали все новых поселенцев-англичан, а затем и вовсе отменили рабство чернокожих. На фермах буров стало некому работать, а компенсации за утрату рабов оказались смехотворны. Недовольство буров медленно, но закипало. Все это привело к восстанию буров и англо-бурской войне 1899−1902 гг.

Буры хоть и были фермерами, но стреляли отменно. Чай, не на курорте жили, а среди крокодилов, тигров, львов, пантер, зулусских воинов и прочих африканских хищников. Каждый фермер имел ружье, ибо жизнь приучила его стрелять быстро, метко, в темноту, вверх, вниз, влево, вправо, сидя, стоя, лежа. Дикие нравы были — не успел стрельнуть, и тебя уже нет в живых, а зулусский воин или зверь возвышается, полный радости радости от победы, над зазевавшимся фермером. В войне буры использовали особую тактику. Если солдаты-англичане шли на неприятеля плотными шеренгами, то хитрые буры атаковали врассыпную, и эта стратегия оказалась эффективной. Немало англичан полегло в тех сражениях. Но Англия — держава. Держава есть держава, и бурские войска оказались все же разбиты.

Тогда буры организовали партизанскую войну, а англичане впервые применили против буров тактику «выжженной земли». Буры-партизаны стали предтечей возникновения снайперского дела. Именно бур-стрелок приметил, что когда английский офицер прикуривает, то бур видит и фиксирует его позицию. То есть демаскировка произошла.

Если затем прикуривающий дает огонек товарищу, то бур уже вскидывает ружье, целится на огонек. Спичка еще горит, и тут первый прикуривающий дает прикурить третьему англичанину. Тот тянется к затухающей спичке, в зубах папироса, и в этот момент бур стреляет. В результате третий, может быть, и умудряется начать раскуривать табачок, но насладиться дымом и как следует затянуться не успевает, так как уже имеет в черепе дырку от пули из бурского ружья.

Другая ситуация: вы — англичанин, зажгли спичку, чтобы дать прикурить. В зубах у вас папироса, но вы даете сначала прикурить товарищу (а бур уже увидел вашу позицию), затем по-джентльменски даете прикурить второму товарищу (а бур уже целится), и только после того, как двое уже пыхтят, вы прикуриваете сами, освещая свое лицо. А бур жмет на курок. И все. Вы навсегда бросили курить с этого момента. Впрочем, как и дышать. Итак, третьему прикуривающему по-любому «на орехи» доставалось больше всех.

На стороне буров воевали канадцы, немцы, французы, русские, то есть многие, кто был недоволен политикой Англии. Россия всецело поддерживала буров. И как раз опять же таки русские матросы еще до англо-бурской войны пострадали от приметы «третий не прикуривает». Когда англичане и союзники осадили Севастополь в Крымскую войну, то на вооружении у них уже имелись штуцерные ружья (первые аналоги нарезного оружия). Наш матрос трубочку раскурит, а злодей-англичанин со штуцерным ружьем огонек уж приметил.

Матросик другому матросику прикурить дает, англичанин уже на изготовке. Ну, а третий матрос без промаха получает пулю из штуцерного вражьего ружья. С тех пор пошло даже поверье среди наших матросов: если третьим прикуришь, то постыдную болезнь подхватишь или кусочек смертельного свинца в голову. Посему, если подхватили вы какое-нибудь венерическое заболевание, то вспоминайте, прежде всего, не свои любовные похождения, а когда и где вы «лопухнулись» и прикурили третьим.

Видите, чем еще опасно курение, помимо «Минздрав предупреждает!». И пулю можно схлопотать, и невезение преследует, если третьим прикурил, и болезни настигают самого скверного свойства. Посему лучше бросить курить совсем, в том числе и для того чтобы избежать вероятности прикурить третьим.