Рубенс, «Похищение дочерей Левкиппа». Крадут невест?..

Если он (зритель) знаком с греческой мифологией, ему понятно, кто перед ним: братья-близнецы Кастор и Поллукс и их двоюродные сестры, дочери их дяди Левкиппа — Феба и Гилайера. Эти две сестры — одновременно и невесты Идаса и Линкея, двоюродных братьев Кастора и Поллукса. (Сложновато описать сюжет в двух словах, но попробую: братья крадут невест у своих братьев, а невесты одновременно сестры и тем, и другим. Родство не прямое, а двоюродное.) Место действия — Спарта.

Женщины более чем средней упитанности. Мужчины мощного телосложения, совершенно не похожи друг на друга, хотя и вылупились из одного яйца, которое снесла Леда. А Леда снесла яйцо не от кого-нибудь, а от самого Зевса, который упал на нее в виде лебедя. Поэтому у братьев есть еще одно имя — Диоскуры, что в переводе с древнегреческого означает «сыновья Зевса».

Один спешенный, другой — на коне. Всадник — это Кастор, он укротитель коней. Спешенный — кулачный боец Полидевк (или Поллукс, что одно и то же). Видимо, одну из девушек, которую они уже держат на руках, братья пытаются усадить на коня. Другую ставит на ноги Поллукс. Ту, которую подняли, зовут Гилайера, а вторую, сами понимаете, Феба.

(Маленькое отступление. Древние источники никаким образом не определяют возраст героев этого мифа. Возможно, что мужчинам немного за 30, а девушкам 15−16 лет: таков, по Платону, брачный возраст тех времен.)

Место действия — не в доме, не в усадьбе. Совершенно открытая местность. Время кражи (судя по тени) — около полудня. Что делали в поле девушки в такое время и в таком виде — неизвестно. Но выглядят они достаточно соблазнительно. По выражению их лиц трудно сказать, что испытывают девицы. Ни испуга, ни ужаса. Может быть, братья с ними заранее договаривались о свидании? Может быть, девушки накануне свадьбы решили отвести душу (а заодно и тело)? А тут — вот тебе и на! — их грузят на лошадей и пытаются увезти.

Было между ними до момента, изображенного на картине, что-нибудь или нет? С одной стороны, Кастор уже в полных доспехах. Да и Полидевк в ботинках и в тоге. Вероятно, все-таки что-то было. И только после этого (дамы, видимо, задремали), отлучившись на минутку, братья оделись, сходили к лошадям и вернулись за добычей. Полидевк спешился и начал грузить ношу. А девушки еще сонные, не совсем понимают, что от них еще хотят. Кажется, они даже закричали (иначе с чего бы лошадь встала на дыбы). Может быть, они позвали на помощь. (Одумались! Раньше надо было думать о последствиях!)

Но похоже, они только слегка озадачены, нет признаков их серьезного сопротивления: они не отталкивают похитителей, не тянут их за волосы или за другие места. Удивление, изумление — да, но все не так уж и страшно!

За рамкой картины остался мотив кражи. Это была ссора между двоюродными братьями: невест украли не из любви, а из желания отомстить за обиду. Но Рубенс решил, что надо придать умыканию невест любовную окраску: над лошадьми летают амурчики.

(Уверенно можно утверждать, что Рубенс достаточно хорошо знал историю Древнего Мира. Именно поэтому девушки оказались в чистом поле. Прямого указания на свободу добрачных отношений у греков нет, есть лишь подсказка.

Историки пишут, что «отношения замужних женщин с мужчинами были менее свободны, чем отношения молодых девушек. На улицу женщины выходили не иначе, как в покрывалах, тогда как девушки ходили с незакрытыми лицами. Когда одного спартанца спросили о происхождении этого обычая, он ответил: „Девушке надо еще найти мужа, тогда как замужней женщине остается только сберечь того, который уже есть“». К тому же спартанское воспитание предполагало общение детей обоих полов. И надо полагать, что не все сохраняли себя до бракосочетания.

Девушки на картине — золотоволосые. Казалось бы, гречанки должны быть брюнетками. Но историки пишут, что женщины в то время активно использовали специальные составы для окрашивания волос в золотистый цвет.

И почему похищение не вызвало активного сопротивления? Да потому, что похищение в те времена — это замужество. А замужество, как и рождение детей, в Древней Греции были религиозной обязанностью. Никто не спрашивал согласия на брак: крали, приводили в дом — и для женщины начиналась семейная жизнь. А жених просто должен был невесту украсть.

Возмездие последовало вскоре после этого. Смертный Кастор погиб. Поллукса тоже ожидала смерть, но Зевс дал ему бессмертие. И вот здесь самый значимый момент в истории: брат просит Зевса сохранить жизнь брату. Зевс ему говорит, что может дать ему (смертному) только половину бессмертной жизни. То есть полдня можно проводить на Олимпе, а полдня — в царстве мертвых. То же самое будет с Кастором. Поллукс согласился.

Именно это — бесконечная братская любовь, готовность жертвовать собой для брата — и стала причиной того, что имена братьев остались в истории. Очень необычной, очень великой была жертва во имя братской любви!

Сами братья — далеко не образец благочестия: воры, почти бандиты, наемные солдаты. Но легенда их обожествляет. Художники творят их образ на протяжении всего времени существования мифа. Они и в статуях, и на монетах, и в росписях храмов, и в росписях ваз. Есть даже на небе (созвездие Близнецов). «Их чтили не только в Спарте, но и в Греции, и в Италии как богов-заступников, как помощников в бою и спасителей при кораблекрушениях».

Все предыдущее касалось героев картины. А теперь — о самой картине.

Если верить историкам, спартанские девушки должны быть стройными, подтянутыми. А каких мы видим: раздавшихся, упитанных, можно сказать, роскошных девиц. Почему Рубенс отклонился от легенд о Спарте? Не нашел подходящих натурщиц? Или намеренно ушел от классических линий? Но может быть и так: художник просто не мог нарисовать других! Именно такие ему нравились! (Кстати, вторая жена Рубенса, Елена Фоурмент, по комплекции очень схожа с дочерьми Левкиппа, но во время написания картины ей было всего 4 года).

Чем тронул великого мастера именно этот момент из жизни братьев: умыкание женщин. Быть может, и Рубенс считал, что женщину надо взять силой, украсть? Или важно то, что за этой кражей последовала трагедия — смертельная схватка с двоюродными братьями?

И, может быть, картина скрывает глубинный мотив: завоевание женщины силой приводит к трагическим последствиям?