В льняном амбаре валялось начавшее разрушаться небольшое судно, оснащенное четырьмя маленькими пушками, заинтересовавшее будущего государя. Почти через тридцать лет царь Петр I так описал это событие в записке «О начале судостроения в России»:
«Случилось нам быть в Измайлове, на льняном дворе и, гуляя по амбарам, где лежали остатки дому деда Никиты Ивановича Романова, между которыми увидел я судно иностранное, спросил Франца, что это за судно? Он сказал, что-то бот английский. Я спросил: где его употребляют? Он сказал, что при кораблях — для езды и возки. Я паки спросил: какое преимущество имеет пред нашими судами (понеже видел его образом и крепостью лучше наших)? Он мне сказал, что он ходит на парусах не только по ветру, но против ветру; которое слово меня в великое удивление привело и якобы неимоверно».
Тогда Петр решил починить судно и попросил Тиммермана найти мастера, который может научить его, как это сделать. Просьба царевича сродни приказу, поэтому такой мастер скоро нашелся. Им оказался пожилой плотник Карштен Брандт, голландец по происхождению, который в Москве в Немецкой слободе зарабатывал на жизнь плотницким и столярным делом.
Эта встреча стала знаковой в истории российского флота. Кто же такой Карштен Брандт и как он оказался в нужное время в Москве?
Алексей Михайлович Романов, отец Петра I, еще в середине 60-х годов XVII столетия понял, что без хорошего флота пробиться к морям русское государство не сможет. Прежде всего, он решил выйти в Каспийское море, построив флотилию парусных военных судов «для защиты от воров и казаков». Были приглашены иностранные специалисты во главе с голландцем полковником Корнелиусом фон Буковеном с помощниками подполковником Старком и корабельщиком Гельтом. Они прибыли с целой командой мастеровых, в числе которых оказался и немолодой уже плотник Карштен Брандт. У себя в Голландии он числился опытным строителем парусных судов, могущим и с парусами обращаться, да и пушкарскому делу обученным.
На своей службе в России пришлось Брандту участвовать вначале в качестве плотника в строительстве первого русского военного корабля «Орла», а затем на нем же матросом и помощником пушкаря, так что рекомендация учителя пришлась Петру по душе.
Особо при их первой встрече молодому царевичу понравилось, что Брандт на вопрос «кто ты есть», ответил — тиммерман. Петр не понял этого ответа, решив, что над ним насмехаются, ведь Франц Тиммерман стоял рядом, но мастер объяснил, что так в Голландии называют опытных корабельщиков. Один Тиммерман — хорошо, а два — лучше, решил Петр и нанял Брандта.
Голландец, осмотрев ботик, признал его годным для ремонта, но попросил перевезти куда-нибудь на речной берег. Такое место нашлось в дворцовом селе Преображенском, расположенном на берегу Яузы. Вскоре ремонт был проведен, на ботике появилась мачта с парусами, и он был спущен на воду Яузы. Именно Брандт стал первым наставником будущего государя в морском деле и его учителем голландскому языку, которым Петр овладел довольно хорошо.
Царевич начал учиться управлять судном вначале на Яузе, но так там было тесно лавировать и ботик с трудом мог развернуться, Петр приказал перевезти его назад в Измайлово на Просяной пруд. Именно там он овладел управлением судном, обучился морским терминам и узнал много интересного о Голландии и больших кораблях, которые там строят. Там же он понял, что корабли сами по себе не растут, их надо научиться строить, и только после этого Россия сможет попасть в число ведущих морских держав.
Загоревшись идеей строительства больших судов и зная о существовании неподалеку от Москвы Плещеева озера, Петр 5 июля того же года, отпросившись у матери на богомолье в Троице-Сергиеву лавру, помчался вместе с Брандтом в Переяславль-Залесский посмотреть на это озеро. Убедившись, что глубина его достигает 12 метров, а окружность превышает 30 километров, он решил построить там судостроительную верфь.
Она была заложена в устье реки Трубеж при впадении в озеро, где и началось создание «потешной флотилии». Для начала были построены одноэтажный дворец и пристань для судов. В 1689 году Брандт заложил на стапелях этой верфи два небольших фрегата и яхту. Строил их он по амстердамским чертежам с участием как иностранных специалистов, так и русских плотников, в том числе сверстников Петра из «потешного войска» — Федосея Склярова, Лукьяна Верещагина, Анисима Молярова и Михаила Собакина, ставших впоследствии знаменитыми кораблестроителями. Вместе со всеми Петр работал топором и даже рискнул посостязаться с Брандтом при постройке двух малых фрегатов.
В течение двух лет Петру не удавалось навестить голландского корабела: как известно, в сентябре 1689 года он был коронован на царство, и времени на поездку в Переяславль-Залесский у него попросту не было. Появился он там только по случаю спуска первого фрегата на воду. Произошло это 1 мая 1692 года. К этой дате из Преображенского перевезли на Плещеево озеро все шлюпки и баркасы, там построенные, и Петр устроил смотр всем построенным судам с маневрами флотилией, закончившимися высадкой десанта. Всего на Плещеевом озере было построено два фрегата и три яхты.
А уже 1 августа 1692 года весь двор, вместе с иерархами православной церкви, приехал на Плещеево озеро на водосвятие, состоявшееся посредине озера, куда они пришли на большой яхте в окружении всей флотилии, построенной Карштеном Брандтом. В то время Брандту было уже более 60 лет, весьма почтенный возраст в те времена. Обычно про тех, кто дожил до такого возраста, говорили — глубокий старик. Карштен Брандт стариком, конечно, не был, но, тем не менее, умер он в 1693 году. Государь Петр Алексеевич отстоял отпевание в храме и проводил своего учителя в последний путь по генеральскому разряду.
Петр I вспоминал Брандта очень часто, ведь тот открыл ему всю прелесть «эволюций парусных», как говорил сам император. Брандт «оный бот починил и сделал машт и парусы, и на Яузе при мне лавировал, что мне паче удивительно и зело любо стало», — это собственные слова Петра. Когда возникла необходимость закупить корабельные пушки за границей, Петр вспомнил совет своего старого учителя Брандта и приобрел их в Ругодиве, ныне Нарве.
Ботик Петра, восстановленный Брандтом, участвовал в 1723 году в смотре кораблей Балтийского флота. Глядя, как офицеры и матросы салютуют ботику, Петр произнес одну из своих самых знаменитых фраз: «Смотрите, как дедушку внучата веселят и поздравляют!» Вот с тех пор стал ботик «дедушкой русского флота».
Александр Пушкин в своем стихотворении «Пир Петра Первого» увековечил имя Брандта:
Иль в отьятый край у шведа
Прибыл Брандтов утлый бот,
И пошел навстречу деда
Всей семьей наш юный флот…
Что еще почитать по теме?
Путем заблуждений, или Когда же появился русский флот?
Петр I или Святой апостол Петр? Корабельное начало Петербурга
С чего начинался флот российский?
Володя... У вас спорткафедра хоть с пониманием к этому вопросу отнеслась: не умеешь на лыжах - не надо. Будешь бег сдавать. Без лыж. А у меня...