Кахраба. Куда течет лазурная Ковсерь? Часть 1

В глубине дачного участка догорал мангал, звенели цикады, слабо попыхивал самовар. Тянуло запахом костра, печеного мяса, обуглившихся сосновых шишек и сухих трав. Если бы не перила беседки, смутно белевшие в темноте, можно было подумать, что три путника развели костер в степи и слушают голоса ночи и вечности. Была одна из тех тихих минут, когда душу обнимает вселенский покой и чувствуешь себя песчинкой в ладонях великана. Да они и были рядом, эти великаны — вздыхающее море и небо над ним. И покойно было быть песчинкой в исполинских ладонях и не хотелось расти…

Трое наслаждавшихся покоем — хозяйка дачи, я и моя подруга — лениво, как семечки, перещелкали все новости и сплетни. Когда косточки общих знакомых-женщин были перемыты и выполосканы до хрустального блеска, перешли на мужчин. Но так как «бабьи-то суды про мужчин всегда худы», то обреченно взмахнув рукой — мол, что с них взять — такое племя! — перешли на проблемы детей, потом на кино, немного пожевали политику и замолчали. Это было разумно. Нигде так не ощущается сдержанное и пряное дыхание жизни и так не замедлен ее бег, как на старых бакинских дачах.

Было слышно, как потрескивали семена цветов в своих высохших коробочках-домиках и с мелодичным звоном рассыпались на каменные дорожки; как в траву глухо шлепались созревшие персики и виноградины; как старый пес Нерон вздыхал и отчего-то дрожал во сне; как изредка всплескивали золотые рыбки в фонтане. Дети давно спали на раскладушках под навесом, мужья остались в городе. У нас же в запасе было два дня блаженного ничегонеделания, когда можно было обедать бутербродами с сыром, яичницей, огурцами-помидорами и фруктами.

Еще два дня, а потом на дачу возвратится муж хозяйки, мы уедем домой и снова впряжемся в телегу под названием «кухня». Но это будет через два дня, а пока… Теплая, тягучая мгла обволакивала, нежила и ласкала.

— Фи-у-у-у! — раздалось внезапно. Тишина была взрезана этим свистом. Мы вздрогнули.

— Фи-ю-ю-ю! — послышалось вновь, уже более мягко, но от этого второго свиста мы с подругой поежились.

— Не бойтесь! — сказала хозяйка, добродушная толстушка с маленькими пухлыми руками и ногами. — Это Кахраба, наверно, своих собак подзывает. Не волнуйтесь.

— Что за Кахраба? — спросили мы почти в унисон.

— Не что, а кто, — тихо засмеялась хозяйка и отщипнула ягоду от виноградной грозди. — Так, здешняя достопримечательность. Блаженная. Но безвредная. Ходит просто с собаками, у нее пять или шесть дворняжек, особенно любит по ночам в море купаться. Видно, и сейчас пошла. Ей лет шестьдесят, а может, и семьдесят, но попробуй угнаться за ней! Мне вот сорок, а по сравнению с ней — свиноматка! Пока от кухни до бассейна дойду — потом обливаюсь, а она скачет в своем халате и серьгах, как молодая коза, и собаки за ней свитой. Местные ее не трогают — такую обидеть грех. Удачи в делах и здоровья не будет.

— А что, она с рождения больная? — заинтересовались мы. Дрема соскользнула с нас, разговор потек в новое русло.

— Нет, — отмахнулась хозяйка. — Вначале все было нормально. А что случилось потом — не знаю. Вроде как муж сильно издевался над нею, она убегала от него, он возвращал, бил постоянно… Местные рассказывают, что была очень красивой в молодости. А Кахраба… если увидите, сами поймете. Ходит вся обвешанная янтарем. У нее глаза светло-карие, почти янтарные, вот и назвали Кахраба — янтарь.

— Фи-ю-ю-ю! — послышалось где-то совсем рядом.

— Р-ав-ав-ав, — раздалось в ответ. И тотчас Нерон сорвался с места и залился бешеным лаем.

Собачья перебранка у закрытых ворот продолжалась бы долго, если бы низкий, почти мужской голос на чистейшем русском языке не произнес, чуть гнусавя:

— Фи-у-у-у! Осади назад!

Лай снаружи смолк, и только Нерон метался вдоль ворот и взвизгивал нервно.

— Неронка, марш в будку! — скомандовала хозяйка, а потом, повернувшись к нам, добавила тихо:

— Хотите познакомиться? Она безопасная, но любопытный экземпляр. Русскоязычная. Таких грамотных я не видела, честно! Она и судьбу предсказывает. Интересно же! Ради смеха!

Все равно было нечего делать и спать не хотелось. Поколебавшись, мы кивнули.

— Заходи, Кахраба, только собак привяжи за воротами, — отперла засов хозяйка.

Тон, которым эти слова были произнесены и достоинство, с которым женщина переступила порог дачи, говорили о том, что она здесь не впервые и такие приглашения не внове для нее.

Продолжение следует…

Что еще почитать по теме?

Чему нас учит лето?
Встреча с прошлым. Почему она порой расстраивает и вызывает страх?
Как поймать душу Врубеля? Наваждение